Елена Третьякова

Студентка о жизни со слабослышащими и учёбе на сурдопереводчика

Елена Третьякова — студентка второго курса Института непрерывного педагогического образования. Она несколько лет прожила бок о бок с людьми с нарушениями слуха, поступила из Питера в НовГУ, прошла сразу на три направления на бюджет и продвигает жестовую речь в Новгороде. Мы поговорили с Леной о том, как она стала одним из двух дипломированных сурдопереводчиков в Новгородской области и почему язык жестов нужен каждому.

После одиннадцатого класса перед Еленой, как и перед тысячами выпускников по всей стране, встал вопрос: «А что делать дальше?». На ЕГЭ она сдавала пять предметов: профильную математику, русский язык, историю, обществознание и физику. С высокими баллами могла выбирать, куда поступить. Но идти абы куда не хотела.

— После 11 класса поняла, что все профессии и вузы, куда хотела идти — это не моё личное желание, а навязанное обществом или близкими, — делится Елена Третьякова. — Поняла, что сама не знаю, кем хочу быть. В России существует стигма — если ты не поступил в вуз после школы — ты не успешный человек, а в колледж надо идти только после девятого класса. Хорошо, что сейчас это развеивается, но в мой год выпуска это было именно так.

Занимать чьё-то бюджетное место студентка не хотела. Понимала, что до конца не доучится, хватит только на пару курсов.

— А человек, чьё место я бы заняла, может трудился бы и чего-то добился в своей области. Я не могла просто стрельнуть в небо и поняла, что лучший вариант — это колледж. Там я точно доучусь и меня хватит на него, — рассуждает Лена. 

Но колледжей в Санкт-Петербурге, где на тот момент жила девушка, много. Всё равно пришлось выбирать, с чем связывать жизнь.

— Я открыла сайт со списком колледжей и по алфавиту смотрела специальности. На букве «о» остановилась: «Организация сурдокоммуникации с присвоением квалификации «сурдопереводчик». Подумала: «Почему бы не попробовать?». Подала документы и поступила. Конкурс там был небольшой, — вспоминает Елена.

Колледж находился в пригороде — Павловске. Обучение проходило в Межрегиональном центре реабилитации лиц с проблемами слуха Министерства труда и социальной защиты РФ. Сейчас это единственный центр в России, где обучают только людей с нарушением слуха.

Жизнь бок о бок

Студенты в колледже учатся параллельно с людьми с нарушениями слуха, живут в одном общежитии, едят в одной столовой, общаются в свободное время и посещают вместе кружки. Но разделение на слышащих и глухих всё равно есть, хоть и небольшое.

— Поначалу было тяжело психологически интегрироваться в новое, закрытое, общество. Нужно было завоевать доверие, только после этого налаживалась коммуникация, — рассказывает Елена. — Единственная иллюзия, которая была при заселении в общежитие — я думала, что будет очень тихо. Но это на самом деле не так. Они не слышат сами себя, поэтому постоянно находятся в шуме: хлопают дверями, топают по лестницам и всякое такое.

Продолжительная жизнь в новом обществе не могла пройти без последствий. У студентки остались специфические привычки, от которых трудно избавиться, их не понимает остальное общество. Например, включать и выключать свет, чтобы привлечь внимание или топнуть ногой, когда стоишь сзади, чтобы человек почувствовал вибрацию и обернулся, или говорить на повышенных тонах, потому что, в большинстве случаев, так улучшается артикуляция и слабослышащие лучше тебя понимают. В общежитии слышащие не всегда жили рядом друг с другом, поэтому, зная, что никому не помешают, просто перекрикивались на половину общежития.

Обучение жестам

Обучение в колледже состояло из теоретических и практических блоков. На теории студентам показывали жесты, они их записывали и учили. А на практике общались с людьми с нарушением слуха.

— Здесь на руку сыграло то, что мы жили в одном общежитии и всегда можно было найти, с кем поговорить. Когда находишь пару человек, вы уже можете зависать в одной комнате и общаться без остановки. Это очень здорово прокачивает жестовый язык, — рассказывает Елена Третьякова.

Но при общении с людьми с нарушением слуха нужно помнить о некоторых особенностях их психологии и психики, под которые нужно уметь адаптироваться.

— В такие моменты ты немножко опускаешься до их уровня, чтобы поднять его: развиваешь культуру речи, объясняешь новые слова. Это был взаимный обмен. Часто ко мне подходили и спрашивали, что это за слово и приходилось интерпретировать его на том уровне, на каком поймут, — вспоминает Елена Третьякова. — И мне объясняли жесты. Первое время я стеснялась подходить, чтобы мне что-нибудь объяснили, поэтому делала плохую вещь — подглядывала за общением. Было интересно, смогу ли я перевести их жесты. Потом спрашивала про те, которые не понимала. Казалось, что я такая прилипалка, но мне объяснили, что это нормально, ведь я училась.

В колледже помимо общих образовательных предметов студентам давали дополнительные профили: коррекционную педагогику, возрастную педагогику, психологию. Но основной упор всегда шёл на обучение жестам.

Глухой или глухонемой?

— Термин «глухонемой» — устаревший с XIX века, когда особо эта тема не изучалась. Потом открылись вторичные и первичные дефекты, первичным стали считать глухоту, а вторичным немоту, но так тоже уже неверно, — объясняет Елена Третьякова. — Это связано с физиологическими особенностями. Если у человека проблемы с голосовым аппаратом, он физически не может издать ни одного звука. Если он может издать хоть звук «а», то он уже не немой, а только глухой. Именно глухонемые встречаются редко.

Самих людей с нарушениями слуха заблуждение о глухонемоте обижает, потому что с ними с детства работают дефектологи, логопеды и ставят им звуки. Самое корректное обращение — человек с нарушением слуха, но многие сокращают до «глухой». Но всегда можно спросить самого человека, кто он — глухой или слабослышащий? Они знают свои диагнозы и могут сказать, как себя воспринимают. Иногда слабослышащие с большой потерей слуха сами причисляют себя к глухим.

Интересно, что сами люди с нарушениями слуха называют слышащих людей говорящими.

— Они видят, что мы разговариваем между собой ртом, а не жестами, поэтому мы говорящие, — поясняет Елена Третьякова.

Из Питера в НовГУ

После того, как Елена с отличием окончила колледж, она проучилась год на педагога по адаптивной физической культуре. Здесь поняла, что педагогика — это её, но не это направление.

— После этого я хотела отдохнуть год, это было как раз после первой волны коронавируса. Но мама настояла, чтобы я подала документы хоть куда-нибудь, — вспоминает Лена. — Начала смотреть вузы и сразу поняла, что в Питер поступать не хочу, а Москве были проблемы с общежитиями — их или не хватало, или проживание было дорогим. Решила посмотреть, что есть по дороге в Москву, и наткнулась на Новгород.

Каких-то ожиданий от поступления строить не приходилось, ведь поступать студентка не собиралась и к экзаменам особо не готовилась. Это был первый год, когда все абитуриенты поступали дистанционно. Выбор пал на три направления: начальное образование, лечебное дело и дефектологию.

— Честно говоря, в глубине души я даже надеялась, что не пройду. Вступительные испытания проходила достаточно быстро, они мне показались не особо сложными, — отмечает студентка. — Всё проходило в Зуме. Заранее назначалось время, ты включаешь демонстрацию экрана и решаешь тестовые задания. После того, как закончил, выключаешь демонстрацию экрана и выходишь из конференции.

О том, что Елена поступила, она узнала не сама, а от мамы. Просто в какой-то день та спросила у дочери, поступила ли она, а Лена ответила «нет». Хотя списки на зачисление даже не смотрела. Зато это сделала её мама и увидела, что дочь прошла по всем трём направлениям на бюджет.

— Когда я начала выбирать между направлениями, то открыла учебный план и поняла, что к лечебному делу пока не готова, а на дефектологии было мало бюджетных мест. Со мной вместе приехала поступать знакомая, как раз на это же направление, и, если бы я заняла бюджетное место, то она бы не поступила. В итоге остановилась на начальном образовании, — рассказывает Елена Третьякова. 

Теперь предстояло самое сложное — за два дня перевезти вещи из Павловска в Питер, а потом в Новгород. Сейчас студентка признаётся, что это были самые сумбурные дни.

НовГУ — ожидание vs реальность

На первом курсе ожидания не совпали с реальностью.

— Когда поступала, думала, что программа будет более обширной и напряженной. Возможно, это из-за дистанционного обучения и коронавируса, но первый семестр у нас прошёл достаточно размазано. С другой стороны, это был классный период адаптации: я могла участвовать во всём, в чём хотела, и могла быть везде и сразу, — говорит Елена Третьякова.

Во втором семестре всё поменялось в обратную сторону и заданий стало гораздо больше, на них уходило много времени. Было неудобно из-за того, что в один день часть пар была очно, другая часть — дистанционно, и появлялись дыры в расписании. В такие моменты однокурсники общались между собой и это их сплачивало.

— Из преподавателей мне запомнилась Светлана Горычева. Хоть она и вела у нас занятия дистанционно, но все её слушали, потому что она устраивала классные дискуссии. Сергей Ключников вёл у нас математику. Его было интересно слушать, он иногда рассказывал нам истории, но знал меру — где дать поблажку, а где взять быка за рога, — отмечает Елена Третьякова. — Интенсивность подачи материала была настолько правильная, что мы вроде и повеселились-отдохнули, но и знания в голове остаются. Ещё запомнилась практика с Татьяной Соловьёвой. Мы ходили по городу и искали достопримечательности, прикрепляли фотографии. Для новгородцев это было не так интересно, а для меня это было очень важно — тяжело выучить город, в котором ты не так давно живёшь.

Современный преподаватель — какой?

— Считаю, что преподаватели должны быть максимально стрессоустойчивыми, готовыми к заполнению миллионной документации, должны уважать детей, слышать и слушать их, и должны иметь хотя бы базовые знания по коррекции. С 2012 года реализуется программа «доступная среда» и всё чаще встречаются детки с особыми образовательными потребностями в коллективе обычных детей. Поэтому любой педагог должен хотя бы пройти специальные курсы по работе с такими детьми.

Нельзя сказать, что рождается больше детей с особенностями. Просто общество «выросло», об этом начали говорить и вводить коррекционные центры. Это очень важно, потому что нельзя делать стигму на детях. Личный пример: я была в коррекционном детском саду, потому что не выговаривала большую часть звуков. Просто ленилась разговаривать. Мне их поставили за полгода, и сейчас я говорю постоянно. А если такие вещи замалчивают и прячут детей, то ничего хорошего не выйдет. Чем больше вкладывают в детей с детства, тем более адаптированы они во взрослой жизни, —  считает Елена Третьякова.

Poжестi

Во время проектной деятельности у Лены возникла идея, которую она вывесила на витрину проектов. Её одобрили и стали набирать команду. В конце года они вошли в топ-10 проектов первокурсников.

Проект называется «Poжестi», где Po — английскими буквами как обновление программного обеспечения, жест — это жест и i — это я. Сами создатели вложили в название смысл — обнови свои жесты. Проект направлен на популяризацию жестовой речи на территории Великого Новгорода и области.

— Мы проводим мероприятия, создали в инстаграм и ВК группы, направленные на изучение жестовой речи, сами рисуем жесты, пишем описания и выкладываем, — объясняет Елена Третьякова. — Пока шёл проект, мы отправляли письма во всероссийское общество глухих и узнали, что на территории Новгородской области есть всего два дипломированных сурдопереводчика, и один из них я. Мы обсуждали с ВОГ наше дальнейшее развитие и варианты сотрудничества. У нас много идей и задумок, сейчас участвуем в грантовом конкурсе, чтобы получить финансирование для скорой реализации. На будущий год хотим продолжить развивать проект, сохранив команду.

Что по планам?

Во время приёмной кампании этого года Елена подала документы на направление «сестринское дело» очно-заочной формы обучения и поступила.

— Я поняла, что не могу без медицины. Это нужно моей жизни, хотя многие говорили, что не справлюсь. Я хочу иметь эти знания для себя. Что может быть лучше педагога, который может оказать в любой момент ученику помощь, если он пострадает? Плюс ко всему — это дополнительное развитие. Я хочу сейчас заложить в себя базу, которую потом со временем буду развивать, поддерживать и расширять, — рассуждает Лена.

Помимо этого, до конца учёбы Елена планирует заниматься популяризацией жестовой речи. С сентября запускаются курсы с узкой специализацией в Новгородском региональном отделении «Российского красного креста» для добровольцев команды быстрого реагирования. Студентка предполагает, что потом это можно продвинуть и в другие региональные отделения организации.

— Для меня это важно, потому что жестовой речью пользуется около 9% населения Российской Федерации, и жестовая речь полезна и для слышащих: можно посекретничать в автобусе, что-то рассказать так, чтобы никто больше не узнал. Но ещё это важно, потому что развивает инклюзию и коррекцию. Пока мы не будем владеть средством общения остальных людей, мы не сможем создать интеграцию обществ, чтобы все жили в комфорте, — заключает Елена.

Фото Светланы Разумовской