Руководитель этнологической экспедиции НовГУ: «Народную мифологию нельзя изжить, но можно изучить»

Новгородские антропологи уже около двадцати лет устраивают экспедиции в глубинку. Учёные исследуют фольклор, местные традиции и современные проявления народной культуры и религиозности. Об итогах завершившейся недавно поездки в Поддорский район и изучении народного христианства порталу «Газон» рассказал руководитель этнологической экспедиции НовГУ Илья Мельников.

Слепая

– Мы второй год работаем в рамках проекта по комплексному исследованию народного христианства. На его реализацию был получен грант Российского фонда фундаментальных исследований. В прошлом году мы ездили в Демянский район, в этом – в Поддорский.

Нам интересны современные процессы. Мы не можем вернуться в прошлое и посмотреть, как формировался, к примеру, культ Варлаама Хутынского. А в сельской среде такие процессы хоть и изменились с XII века, во многом сохранили определённую специфику, которую мы можем наблюдать и сейчас. Нам очень интересны примеры современной сакрализации определённых объектов, почитания каких-то людей, которые основываются на принципах народного христианства. В Поддорском районе были так называемые блаженные, например, блаженная Марьюшка. Она умерла не так давно, в 90-е годы. Похоронена в Старой Руссе. Сейчас в Поддорском районе среди людей уже даже среднего возраста сложился культ этой Марьюшки. Её почитают как святую. Мы записали несколько свежих преданий о её жизни – конца XX и начала XXI века. Видно, что они современные, но, всё равно, в их основе – древнее мифологическое мышление.

– Почему Марьюшку стали почитать? Чем она известна?

– Она была слепой и, видимо, исцеляла какие-то болезни, в народном представлении, разумеется. Так как она была верующий, прослыла блаженной, наподобие местной Ванги или Ксении Петербургской. Люди приходили к ней, обращались с разными проблемами. Кто-то просил благословения, кто-то – будущее предсказать. В советские годы прихрамовая среда не слишком сильно регулировалась церковным начальством, да и мало его тогда было. Мало было действующих приходов, а священники зачастую сами способствовали формированию таких культов и даже поддерживали их.

Сейчас на могилу Марьюшки в Старой Руссе приходят люди, приносят записочки со всякими просьбами. Про неё придумывают стишки. Одна группа у нас работала в Поддорье и записала очень много интересной информации про «блаженную».

– Но сейчас же совсем иные условия по сравнению с теми временами, когда складывался культ Варлаама Хутынского или Ксении Петербургской. На ваш взгляд, культ этой «блаженной» и ему подобные может получить более масштабное распространение с учётом того, что его носителем является население вымирающих деревень?

– К ведуньям, бабушкам обращаются со всякими проблемами не только в деревнях. Во всевозможных группах в соцсетях наподобие «Подслушано в…» десятки постов, в которых люди просят посоветовать бабушку. Культ складывается из комплекса факторов. Во-первых, нужна определённая социальная среда. В данном случае – традиционная сельская. Влияет уровень образования и какие-то личные мотивы. Например, горе заставляет человека искать психологическую поддержку в том числе и в таких вещах. Марьюшка известна не только в Поддорье, но и в определённых кругах Великого Новгорода.

На самом деле, этот культ довольно традиционен. А появляются совершенно новые явления. Например, чоп на юге России и в регионах Северного Кавказа. Это предмет, который якобы застрял у ребёнка в горле. Ребёнок постоянно болеет. Чтобы его вытащить нужно обратиться к определённой бабушке. Она как-то продувает горло, после чего ребёнок излечивается. Раньше это называли сглазом.

Большим спросом пользуются псевдонаучные мифы об исторических событиях. Их разоблачением постоянно занимается Павел Колосницын. Политическая среда, да и вообще любое сообщество всегда придумывает свои мифы, чтобы объединить людей или создать представление о чужом и своём. Это может проявляться как на уровне государственной идеологии, так и в традиционной народной среде. Просто взять и ликвидировать это нельзя, но можно изучить.

Заговор змей

– Какие находки стали главными в ходе экспедиции?

– Многие местные жители идентифицируют себя как староверы. Они сохранили много архаичных элементов культуры. У одной бабушки мы записали редкий жанр фольклора – духовные стихи. Наша лаборатория собирает и изучает его. Мы даже издавали книгу с этими текстами. Но в живом бытовании, когда человек знает мотив и поёт их, это встречается редко, и в основном в старообрядческой среде.

– В чём уникальность таких стихов?

– Этот жанр в Новгородской области практически утрачен. Духовные стихи пели во время Великого поста, на поминках и похоронах. Они бывают разных типов. Какие-то сочинены под влиянием поздней светской поэзии, а есть именно народные. Последние – большая редкость. Бабушка 1931 года рождения спела нам очень красивый стих про страшный суд. Судя по принципам стихосложения и размерам, ему не менее 100 лет. В последний раз такие стихи я записывал, наверное, году в 2012-м. Хотя в каждой экспедиции задаю вопрос о них. Как правило, отвечают отрицательно.

Эта же бабушка подробно описала нам обряд заговора змей. В прошлом она сама заговаривала укусы, до неё этим занимались её родители. Это магическая традиция очень жива и в русской деревне, и в городе. С проблемами наши люди обращаются к бабушкам не реже, чем к врачам.

Другая старушка в деревне Лисьи Горки показала нам наигрыши «под язык». В старину, когда не было музыкальных инструментов, их заменяли таким образом. Также она вспомнила плач по покойному. Тоже очень редкий сейчас жанр. Плакать по покойным во многих районах в голос прекратили уже в послевоенное время, а в Поддорском районе эта традиция сохранялась ещё 20-30 лет назад. Бабушка показала нам сразу несколько причитаний по разным родственникам.

Чёрные грибы

– Экспедиция ограничилась исследованием народной религиозности?

– Нет, конечно. Мы записали мемораты, то есть воспоминания местных жителей, о коллективизации, войне, партизанском движении. Интересно, как люди осмысливают исторические события. Понятно, что у каждого своя личная история. Но когда человек начинает что-то рассказывать, он эту личную историю облекает в какую-то устоявшуюся форму. Это называется устойчивым нарративом. Например, когда рассказывают про коллективизацию, практически везде вспоминают какого-нибудь комбедовца, комиссара, который эту коллективизацию проводил. Обязательно он был бездарным пьяницей, изымал у кулаков их имущество и как-то его нецеленаправленно использовал. В Поддорском районе мы записали несколько таких нарративов. Интересно, как со временем восприятие событий людьми трансформируется в их воспоминаниях. Нас интересовали в этой связи не столько факты, сколько особенности мышления.

– Что ещё удалось изучить на местности?

– Архитектура там не особенно интересная. Почти все довоенные постройки были разрушены. Единственная, пожалуй, уцелевшая – церковь в деревне Марково. Она примечательна тем, что на протяжении всего советского периода действовала.

Отдельное направление наших исследований – сельские кладбища, могильные сооружения как проявления материальной культуры. Около десятка кладбищ мы обследовали.

– Удалось ли выявить какие-либо особенности?

– Там очень много каменных надгробий. Это не привычные нам большие плиты, а маленькие гранитные камешки. На большинстве выбиты кресты. В этом районе были средневековые курганы. О них ходит масса легенд. И некоторые кладбища устроены прямо на этих древних могильниках. Возможно, некоторые кресты там – очень древние. Видно, что они были откуда-то перенесены. Деревянных крестов практически не встречается. Каменные делали сами местные жители, причём не так давно. Некоторые датируются 80-ми годами XIX века и началом XX. Они встречаются и в других районах области, но тут их очень уж много.

Также нас интересовала местная традиционная кухня. В Поддорском районе нам многие рассказывали про чёрные грибы. В разных местностях так называют сушёные грибы. Но в Поддорском районе это отдельное блюдо. Сухие грибы крошат, отваривают, потом или оставляют в отваре, или заливают квасом, добавляют жареный лук и иногда колбасу, а в прошлом – сушёных снетков. Получается что-то типа окрошки. Заправлялось блюдо постным маслом и считалось постным. Все, с кем мы беседовали, говорили, что делают чёрные грибы, но не угощали. Очень хотелось попробовать, поэтому решили сами приготовить уже дома. Эффект превзошёл все ожидания.

Из других редких блюд стоит упомянуть так называемые сульчены или щульчены. Это такие пирожки, что-то типа блинов, в которые закатывается начинка. Считается, что это – карельское национальное блюдо. Так как у нас в области было много карел, оно перекочевало в меню местных жителей. Но знают шульчены не везде. В прошлом году в Демянском районе нам про них никто не говорил. А в Поддорском районе о них знает каждый второй. До недавнего времени их готовили.

– Куда лаборатория планирует отправиться в следующем году?

– Мы давно уже хотим съездить в Холмский район. Там самая граница с Псковской областью, болота сплошные. Хотя и сейчас мы были на окраине. В 17 километрах от Белебёлки находится деревня Карабинец. Это тупик. Там гигантское болото, по размерам с Новгород, наверное. В старину по тропинкам можно было через него уйти в Псковскую область. Сейчас проехать туда или даже нормально пройти невозможно. Холмский район тоже такой тупиковый, кругом болота. Хотим посмотреть, что там осталось.