На базе Новгородского театра для детей и молодежи «Малый» продолжает движение к получению профессии актерский курс НовГУ. Открытый творческий экзамен — обязательный этап, который становится достоянием и зрителя. К нему студенты, как правило, выходят с каким-то знаковым материалом. К середине четвертого года обучения будущие актеры постарались пойти особенным путем.
«Проба Грозы» — игра словами и смыслами, с персонажами хрестоматийной пьесы А.Н. Островского «Гроза» и юным стремлением опробовать на сцене что-то, выходящее за рамки привычного представления о театральном сюжете. Стремление подкупает как непосредственностью восприятия материала, так и честностью и собранностью, с какой три студента подошли к работе.
В коротком экзаменационном показе нет знакомой фабулы, нет попытки сыграть все роли, предложенные Островским. Три актера — три персонажа, которых зрители застают в один миг их провинциальной жизни на фоне предчувствия катастрофы, светопреставления. Марфы Кабановой, Катерины и Тихона оказывается вполне достаточно, чтобы передать и объем характеров, выписанных классиком, и современное звучание абьюзивных отношений, на которых строится среднестатистическая, впрочем, семья.
Герои существуют в условном пустом пространстве, организованном черными банкетками, которые используются не только по назначению, но вполне могут и образовать контур пароходной каюты, в которой Тихон покидает ненавистный дом. Жестяные ведра — ожидаемый знак для «Грозы», знак протекающего дома, серости и убогости бытия. Атмосферы добавляют и дождевые плащи, которые будто приросли к людям. Содержание постановки составляют диалоговые и шумо-пластические этюды, складывающиеся в надбытовой сюжет. За основу взято почти самое начало пьесы прощания и наставлений в доме Кабановой.
Кабаниха Ирины Савельевой очевидно молода лицом. Но исполнительница играет не возраст, а состояние женщины, находящейся все время в напряжении и тревоге. Органическая грубость, цепкость вычерпывается из темных глубин порядка, заведенного кем-то исстари. Ему нет рационального объяснения. Кабаниха время от времени устремляет взгляды куда-то за пределы физического пространства, где, по-видимому, обитает ее Бог, одобряющий или карающий. Хрипловатый голос, речевая характеристика и эстетизированная «старческая» пластика, конечно, дань актерским инструментам, подсмотренным в традиционном театре. Это добавляет образу не только гротесковой комичности, но и, как ни странно, беззащитности. Ирина Савельева не ищет оправдания для своего персонажа, но естественно показывает, что во властности Марфы ее великая слабость.
Свой внутренний диалог с божественным ведет и Катерина — Дарья Карпова. Выпрямленная спина, блаженная улыбка, удивительное спокойствие делает такую Катерину надмирной, непрочитываемой до конца в мотивах, но обладающей кипучей внутренней жизнью. Дарья Карпова несет в героине ощущение будущей трагедии, но сопротивляется смертельному решению, принятому как будто за нее.
А вот Тихон в исполнении Данилы Бурсина кажется сошедшим непосредственно со страниц томика пьес Островского. Именно таким его хочется себе представлять — на вид простоватым, заразительно улыбающимся, подвижным, но с надломленной витальностью. Попадание в типаж создает для исполнителя комфортное жанровое пространство. Первый диалог Кабановой и Катерины проходит под его навязчивое чеканное «маменька», в которое вложены и ирония, и уважение, и зависимость, и подчинение. Но не только маменькой одержим Тихон. Он и в Катерине видит желанную женщину, но... по обязанности. Мальчишескую непоседливость съедает его незрелое представление о порядке вещей, оставляя лишь одно стремление — врываться из ненавистного дома. Этюд на пароходе, где Тихон напивается, развеивает экзистенциальное напряжение предыдущих сцен. Проба почти доходит до шаржа, в хмельном сознании героя появляются маски, уничтожая возвышенные мечты о полетах. И только видео во все зеркало сцены, на котором тревожный белый шум сменяется птицами в чистом небе (медиахудожник Анастасия Алексеева), оставляет для зрителей надежду выхода из грозового фронта.
Руководитель курса Надежда Алексеева и педагог по актерскому мастерству Андрей Данилов дали студентам возможность не эксперимента, но опыта. Культовый текст, мощные характеры, выверенные приемы современного театра дают точное понимание задач искусства.
У «Пробы Грозы» есть еще «сцена после титров». Сторителлинг-этюд, фантазирующий на тему, как если бы главные герои сходили к психотерапевту, с одной стороны, конечно, полон остроумия и пародийности. С другой — вскрывает детальную актерскую работу над ролями, сопряженную с наблюдением. Тут нашлось место и комическим ситуациям с подбором модной психологической терминологии, поиску актерских пристроек и общей тональности, преодолевающей темную безысходность, созданную в основной части.
Педагог по сценической речи Любовь Злобина репетировала с ребятами еще одно выдающееся произведение мировой литературы. На профильном экзамене студенты показали продолжение работы над «Повестью о господине Зоммере» Патрика Зюскинда. Пронзительный биографический текст студенты превратили в камерный эскиз со своим сверхсюжетом. Главный герой Патрик (его играет Данила Бурсин, в оригинальном тексте имя рассказчика не называется) находится в больнице при монастыре, где добросердечные сестры (Дарья Карпова и Ирина Савельева) лечат его от амнезии. Лечат, что называется, шоком, реконструируя ситуации, которые Патрик переживал в детстве. Надо сказать, что прием клинически точен. Рассказчик у Зюскинда попадал во вполне тривиальные школьные ситуации, только воспринимал и переживал их через призму своего артистического дара. У фрагмента нет сквозного сюжета (хотя в театре пообещали, что работа может стать полноценным спектаклем). Но последовательность ситуаций постепенно раскрывает душу героя, его лиричность, наблюдательность, полнокровность, с которыми он противостоит несправедливостям взрослого мира и откликается на его мистическую сторону.
Четверокурсники еще только стремятся к тому, чтобы получить звание актера, но уже находятся на финишной прямой. Уровень, который они продемонстрировали на экзаменах, показывает, что пройти осталось совсем немного.
