Недоношенные

 Ежегодно 15 миллионов детей рождаются преждевременно (до полных 37 недель беременности). Это более чем каждый десятый ребёнок. Приблизительно один миллион детей ежегодно умирают из-за осложнений, связанных с преждевременными родами. Многие выжившие дети страдают от пожизненной инвалидности, трудностей в обучении, проблем со зрением и слухом.

Преждевременные роды — основная причина смерти детей до пяти лет. Почти во всех странах показатели преждевременных родов возрастают.

В мире огромное неравенство в показателях выживаемости. В странах с низким уровнем дохода половина детей, рождённых до 32-ой недели беременности (на два месяца раньше), умирает из-за отсутствия эффективных по стоимости мер вмешательства. Это обеспечение тепла, поддержка грудного вскармливания и основная медицинская помощь в случае инфекций и трудностей с дыханием. Выживают дети чаще всего в странах с высоким уровнем дохода. Субоптимальное использование технологий в условиях со средним доходом приводит к увеличению бремени инвалидности среди преждевременно рождённых детей, переживших неонатальный период.

(справка с сайта Всемирной организации здравоохранения).

В России количество детей, рождённых преждевременно, в 2000 году составляло около 4,5%, в 2017 — 4,2%. Кажется, что положение немного улучшилось, но если обратиться к статистике отдельных регионов, например, Новгородской области — можно увидеть, что это не так: по данным «Новгородстата», в 2000 году преждевременные роды составляли 4,4%, в 2017 — 6,5%.

•  Преждевременными считаются роды, наступившие при сроке от 22 до 37 полных недель беременности и при массе тела плода более 500 г.
•  Преждевременные роды — глобальная медико-социальная проблема. Причины её возникновения и механизм развития до конца не изучены.
•  В России неонатологи выхаживают до 70% недоношенных детей. Качество выхаживания и количество спасённых жизней сильно возросло за последние годы.

С 2012 года в России выхаживают детей, рождённых с 22-й недели беременности и весом более 500 г. Чем ниже вес недоношенного ребёнка, тем сложнее его выхаживание и тем выше вероятность появления серьёзных проблем со здоровьем. В связи с этим неонатологов часто спрашивают: «Есть ли смысл выхаживать таких детей?». Исчерпывающий ответ дала врач неонатолог-реаниматолог Мария Мурмикова в интервью журналу Glamour: «Лично для меня всё однозначно: преждевременные роды — это неестественно, ребёнок должен развиваться внутриутробно положенный срок, тогда малыш будет готов к появлению на свет. Преждевременные роды — это серьёзнейшая катастрофа, сравнимая с аварией на дороге: есть пострадавшие, и им нужно оказывать помощь. Возможно, что человек, попавший в аварию, станет инвалидом, может быть, будет лежать в коме, а может, выздоровеет. Если врач будет думать о последствиях и выбирать, кого спасать, а кого нет, он потеряет время, и в итоге не спасёт никого.

Так же и ранние роды: ребёнок из привычной внутриутробной среды оказывается выброшенным в условия, где он самостоятельно существовать ещё не может. Наша задача — не думая о последствиях, помочь такому беззащитному человеку, попавшему в «аварию». Потому что «последствия» — понятие относительное и философское: в одной больнице человеку после катастрофы ампутируют ногу, а в другой есть сосудистый микрохирург, и ногу сохранят».

Проект «Недоношенные» появился с целью рассказать о проблеме преждевременных родов и недоношенности с разных сторон. Здесь вы найдёте:

•  ответы врачей: неонатолога, гинеколога, детского невролога;
•  истории нескольких новгородских матерей, родивших преждевременно;
•  фотографии подросших недоношенных детей. По примеру канадского фотографа Реда Мето фотограф Елена Шалённая запечатлела их вместе со своими первыми снимками из реанимации.

Ответы гинеколога

— Отличаются ли роды в срок от преждевременных?

— Да, определённые отличия существуют. Такие роды более бережные, чаще применяется кесарево сечение.

— Какова вероятность того, что следующие роды тоже начнутся раньше срока? Чему нужно уделять особое внимание?

— Вероятность высокая. Профилактика в таких ситуациях, конечно же, нужна. Это может быть и медикаментозная терапия с ранних сроков, хирургическая коррекция или применение акушерского пессария. Метод выбирает врач. Любую беременность, пусть она первая или после предыдущих преждевременных родов, нужно тщательно планировать совместно с лечащим врачом.

Ответы неонатолога

— Сколько времени обычно проводят у вас в отделении такие младенцы?

— Такие дети, как правило, требуют постоянного наблюдения в отделении реанимации от 3 дней до 1,5–2 мес, в зависимости от тяжести состояния при рождении.

— Из чего состоит выхаживание недоношенных детей?

— При рождении им может потребоваться помощь в виде дыхательной поддержки (это искусственная и вспомогательная вентиляции лёгких), поддержки артериального давления (с помощью лекарства), питания (парентеральное и энтеральное — сцеженным грудным молоком) и многое другое.

В лечении детей мы стараемся огромное внимание уделить охранительному режиму и привлечению родителей. Их забота и любовь творит чудеса! Очень важны проведение метода кенгуру (когда близкий родственник согревает своим теплом ребёнка у себя на груди) и постоянное общение мамы с ребёнком, уход за ним.

Ответы невролога

— Расскажите об особенностях развития недоношенного ребёнка в первые годы жизни.

— На первом году недоношенным детям необходимо адаптироваться, «дозреть», догнать и физически, и психомоторно. Если ребёнок без патологических изменений, то эти процессы идут быстро, и к 1,5 годам разницы между доношенными и недоношенным почти не видно.

— Какие патологии нервной системы чаще всего выявляются у детей, рождённых раньше срока?

— Чаще у недоношенных детишек в будущем родители и врач-невролог встречаются с трудностями адаптации, нарушениями циркадных ритмов, задержкой речевого и моторного развития. Повышенной утомляемостью, астенией, вегетативной дисфункцией в подростковом возрасте. Лет 30 назад в неврологии было понятие ММД — минимальная мозговая дисфункция. Это когда, вроде, всё есть, сформировано, а нейрональные связи работают не в полном объёме — это и характерно для недоношенных. Неидеальный обмен нейромедиаторов, неидеальные процессы возбуждения-торможения, неидеальное формирование синаптических связей. Но не стоит думать, что только недоношенные могут испытывать подобные затруднения. И доношенные травмированные дети имеют схожую симптоматику, просто вероятность возникновения патологии у недоношенных выше.

— До какого возраста перечисленные нарушения принято считать связанными с недоношенностью?

— Чётких критериев нет. И доношенный ребёнок может испытывать те же нарушения. Всё зависит от генетической программы, которая определяет механизмы адаптации, репарации. Доношенный ребёнок с относительно маленькой гипоксией может дать неврологический дефицит, и недоношенный с высокими рисками может быть полностью скомпенсирован или вообще неврологически здоровым.

Истории матерей

Мария и сын Стёпа. 34 недели. 1806 грамм и 43 сантиметра

«Стёпа был запланированным и долгожданным ребёнком. Моя беременность протекала очень хорошо: ни огромных скачков веса, ни отёков, ни токсикоза — красота, а не беременность! Поэтому когда в 30 недель на УЗИ врач поставила задержку в развитии, я отказалась в это верить. В первую очередь потому, что всегда считала УЗИ не таким уж точным исследованием. Сказали подойти через три недели, перепроверить. Мой врач заверила меня, что всё будет хорошо и Стёпка нагонит за эти недели и рост, и вес. Сейчас я думаю, а стоило ли ждать? Может, нужно было уже тогда поехать в роддом для обследования. Но...

В 33 недели ничего не изменилось, и из кабинета УЗИ я вышла на ватных ногах прямиком в кабинет гинеколога, которая выписала мне направление в роддом. Это была пятница.

В понедельник, лёжа в палате роддома, я всё ещё не понимала, что я там делаю, считала, что мне здесь не место. Я целыми днями уговаривала Стёпку расти, догонять, говорила, что дома нас ждёт папа и нам очень рано ещё встречаться.

Именно в роддоме я узнала, что такое доплер, выучила все степени показателей этого исследования, потому что они менялись день ото дня. И к четвергу я уже твёрдо знала, что, скорее всего, я выйду из роддома с сыном, но гораздо раньше, чем предполагалось.

В субботу утром мне сделали очередное УЗИ, и через час пришла заведующая роддомом и сказала: «Маша, малыша нужно извлекать, иначе он может погибнуть». Дальнейшее я помню смутно — я куда-то шла, что-то подписывала, звонила мужу, маме, меня переодевали, вели в операционную…

Очнулась я, когда сын тоненько, но уверенно запищал — он точно не собирался сдаваться!

Мой малыш появился на свет с весом 1800 граммов и ростом 43 см.

Мне его даже не дали подержать, сразу увезли в реанимацию. Забегая вперёд, скажу, что сына я взяла на руки впервые только спустя четверо суток. Через пару часов после рождения нам сказали, что его подключили к ИВЛ (прим. ред.: аппарат искусственной вентиляции лёгких). Я лежала и молилась, чтобы он смог дышать сам. Я знала, что от длительного пребывания на ИВЛ могут быть неблагоприятные последствия. Но Стёпа смог! Через четверо суток нас перевели в детскую больницу на доращивание. И потянулся долгий месяц сброса и набора веса, разных трудностей с теплообменом и прочих.

В больницу мы приехали с весом 1640 г, через месяц с весом в 2640 г мы уехали домой. Слава Богу, никакие последствия раннего рождения нас не коснулись!

Сын растет умным и весёлым мальчиком. О том, что он торопился увидеть мир, напоминают лишь бирочки с запястий, которые ему налезают лишь на два пальчика.

Дети, родившиеся раньше, определённо знают что-то тайное — именно поэтому они приходят в этот мир до срока!».

Анна и дочь Виктория. 28 недель. 735 грамм и 31 сантиметр

«Беременность проходила обычно, в радости и ожидании, но однажды на приёме у гинеколога мне стало плохо. Оказалось, что у меня высокое давление, и меня отправили на сохранение в роддом. Потом я попала в реанимацию с очень высоким давлением и судорогами. Всё обошлось, но решили понаблюдать дальше. Врачи сказали сразу, что скоро нужно будет родоразрешать. Это было на 25 неделе беременности. Мы протянули ещё 3 недели, и на 28-й мне сообщили, что больше тянуть нельзя и что есть шанс спасти ребёнка. Мне кажется, что прошла вечность в ожидании появления малыша.

Мы с мужем заранее решили пол не узнавать — хотели, чтобы это было сюрпризом. Но не до сюрприза было. Роды были проведены с помощью КС. Сразу мне не сообщили, кто родился, видимо, не до этого было. Позже анестезиолог сказал мне, что родилась девочка, и тут же присоединилась заведующая роддомом. Она меня поддержала и сказала: "Аня, тебе дочь нужно сильным именем назвать!".

Долго не думали, назвали Викторией (от лат. Victoria — "победа"). В нашем случае это и есть победа. Дочь сама задышала, но лёгкие слипались. Она родилась весом в 735 г.

Некоторое время она была на ИВЛ. Потом перевели на доращивание в областную больницу. Там уже была только кислородная маска, которую вскоре сняли, но какое-то время она ещё лежала рядом с ребёнком.

Для меня выхаживание было тяжёлым в моральном плане. Были и слёзы, и радость за каждый 1 грамм прибавки веса. В 1 грамм — это буквально. 

Была и реанимация, и опять слёзы. Потом все нормализовалось, и мы пошли только вперёд. Провели в больнице почти 3 месяца.

Наконец мы оказались дома, где родные стены и свежий воздух. И слава Богу, становилось всё лучше и лучше. Было немного трудностей с неврологией. Так как мозг был не развит должным образом, пришлось принимать специальные препараты, но это длилось недолго. 

Дочь пошла в год, и всё обошлось. Сейчас живём и радуемся жизни. Главное — надежда, вера и любовь!».

Людмила. 32 недели. Сын Влад (1540/46) и дочь София (1750/46)

«Беременность была тяжёлой, в 28 недель у меня стала отказывать печень, и меня положили в роддом на сохранение. Пролежала я там 2 недели, и было решено делать кесарево сечение на сроке 30 недель, чтобы спасти меня, а детей — как получится. Я испугалась и ушла из роддома под свою ответственность.

Пришла через 2 недели на приём к врачу. Она опять написала направление в стационар, так как мальчик был очень низко в животе. На следующий день приехала ложиться уже в другой в роддом (посмотреть, как обстановка). Чувствовала себя лучше всех дней за всю беременность. Приняли, выдали бельё, проводили до палаты.

Расстилая простынь, я почувствовала, как в один миг отошли воды, и сразу начались схватки — каждые 2 минуты. Прибежала к врачу, мне сделали необходимые уколы.

Думали протянуть хотя бы неделю, чтобы сделать ещё одну профилактику раскрытия лёгких, но вскоре поняли, что родовую деятельность уже не остановить и придётся рожать. Кесарево делать было поздно — мальчик стремительно пошёл. И вот в 32,2 недели родились сначала Влад 1540 г/46 см, а через 15 мин. София 1750 г/46 см.

Задышали сами, 2 дня был в помощь СИПАП (прим. ред.: компрессор для искусственной вентиляции лёгких). 4 дня в реанимации роддома и 25 дней в больнице на доборе веса».

Ольга и сын Даниил. 28/29 недель. 1340 грамм и 36 сантиметров

«Беременность проходила нормально, кроме токсикоза и того, что я много нервничала. Результаты анализов до последних дней были в порядке. О том, что я скоро рожу, узнала случайно, на 28-й неделе беременности. У меня болел живот, и я записалась к врачу на консультацию и УЗИ. Результаты были в порядке. Когда я уже почти вышла из кабинета, врач напоследок предложил мне провести осмотр, чтобы разобраться с причиной боли. И на дополнительном УЗИ стало ясно, что до конца срока я вряд ли доношу. 

Несколько дней я лежала в роддоме на сохранении, мне успели ввести все дозы препарата, способствующего раскрытию лёгких у плода. На последнем УЗИ врач отметила, что если я доношу ещё пару недель, то мне будут делать КС (из-за моего узкого таза), но я родила раньше.

В течение трёх дней я не могла уснуть из-за повторяющейся каждые 30–60 минут боли, и на четвёртые бессонные сутки я родила.

В ночь родов боль участилась и стала интенсивнее, и я сама уже понимала, что это схватки совсем не ложные, как посчитала медсестра. На осмотре у врача оказалось, что у меня раскрытие уже в 7 см (полное раскрытие при 10)!

В родильном отделении мне очень повезло, так как разрешили рожать вместе с мужем. Мы готовились к этому заранее, и его поддержка мне очень помогла. Через 4 часа схваток я родила, и несмотря на отсутствие сна и все переживания мне удалось позитивно настроиться и роды прошли хорошо. Я услышала тихий крик ребёнка, и мне стало ясно, что лёгкие раскрылись.

Я очень благодарна врачам за то, что они настояли на естественных родах, и за то, что ребёнка выложили мне на живот, ведь я мечтала об этом, хотя понимала, что шансов мало. Потом его увезли в отделение реанимации, где он получал всю необходимую терапию. Его вес при рождении был 1340 г, а через пару дней 1100 г. Тогда он пережил лёгочное кровотечение, его состояние оставалось тяжёлым и врачи не могли дать никаких прогнозов. В роддоме мы провели 10 дней, почти всё это время мой ребёнок был на ИВЛ. Восемь раз в сутки я приносила своё сцеженное молоко, чтобы его кормили через зонд (сосательного рефлекса на таком сроке ещё нет), и два раза в день вместе с мужем мы приходили на так называемые свидания. В одно такое свидание мне выложили ребёнка на грудь (выхаживание по методу Кенгуру), и это было огромным счастьем! За день до перевода в больницу, когда все трубки и капельницы были сняты, нам разрешили искупать его в ванночке. Я так рада, что всё это было возможно в роддоме!

В общей сложности в роддоме и детской больнице мы провели 2 месяца. В палату совместного пребывания нас определили только за полторы недели до выписки. То есть до этого мы виделись только во время кормлений, потому что сын лежал в кувезе, в отдельной палате. Ребёнок быстро адаптировался к домашней среде, и буквально через неделю на осмотре у врачей все диагнозы сняли.

В течение первого года мы проверяли сына у разных специалистов, так как в этот период у недоношенных детей выявляются основные патологии и важно было тщательно следить за развитием ребёнка. Мой сын развивался хорошо, только медленно, как и большинство глубоко недоношенных детей. Он пополз только ближе к году, сел ещё позже, а пошёл в полтора.

Примерно с двух лет его развитие стало сравнимым с развитием его сверстников, рождённых в срок. Сейчас, в три года, он развит так, как и положено в этом возрасте.

Мои роды и послеродовый период — это тяжёлый, но очень важный для меня опыт. Я рада тому, что всё сложилось таким образом и мы оба, хоть и потрепались, но остались живыми и здоровыми».

Надежда и сын Владимир. 34 недели. 2550 грамм и 46 сантиметров

«Ребёнок второй, очень долгожданный. В начале срока два раза находилась на сохранении, но в целом беременность проходила нормально. Роды начались ровно в 34 недели. Всего за два дня до этого я сходила на экскурсию в первый роддом, поэтому, когда отошли воды, я поехала туда и попала в палату с самой современной трансформируемой кроватью. Роды прошли не очень легко, но быстро, через 4 часа малыш лежал на груди.

Меня перевели в палату, а сына — в реанимацию, где он пробыл 4 дня. Я его навещала, разговаривала с ним. Дышал сам, из видимых проблем была только желтушка новорожденных. Затем нас перевели в больницу, там мы находились около месяца. Врачи сделали обследование, УЗИ, все анализы. Лечили, только был очень высокий билирубин.

После выписки мы наблюдаемся у невролога. Небольшие проблемы были, но сейчас можно сказать, что они незаметны. В здоровье и развитии, к великому счастью, отклонений в данный момент не наблюдается. Не знаю, связано это с родами или нет, но сын пошел самостоятельно только в 1,5 года. Разговаривать стал в два, и даже говорит букву «р». Мы очень благодарны врачам в роддоме и больнице за чуткое отношение к таким маленьким пациентам».

Кристина и Михаил. 35 недель. 1690 грамм и 43 сантиметра

«Беременность проходила хорошо, но по результатам УЗИ решили положить в роддом для контроля, и на доплере определили, что нужно срочное кесарево. Всё прошло хорошо.

С ребёнком тоже было всё в порядке, сразу сам дышал, ел из бутылки. На выхаживании мы были ровно месяц. Пока находились в больнице, был повышенный билирубин.

По нему не скажешь, что он родился раньше срока. Развивается и растёт, как любой малыш, родившийся в срок».

Ануш и дочь Мариам.  24 недели. 767 грамм и 32 сантиметра

«Первая беременность моя прошла практически в больнице, вечные тонусы, капельницы, УЗИ. Наверное, за 38 недель и 5 дней (на этом сроке родила) у меня было 10–15 УЗИ. Думали ставить акушерский пессарий или зашивать, но, слава Богу, пронесло — отлежалась в больнице и в срок родила здорового доношенного ребёнка. Тогда я и думать не могла, что это огромное счастье, огромное везение и что нужно благодарить Бога за это ежесекундно!

Спустя год я забеременела. Не планировали, но обрадовались очень. Думали-гадали: «Какого пола ребёнок? Как назовём? Как первенец примет брата или сестру?». Я ходила и радовалась, чувствовала себя прекрасно, не сохранялась постоянно, как при первой беременности. На 20 неделе — плановый осмотр и второй скрининг. Из кабинета УЗИ уже чуть ли не под ручки повели в стационар. Экстренно поставили пессарий и велели даже в туалет не вставать. Практически раскрытие уже было. Если коротко: смогли продлить беременность ещё на 4 недели. Когда ночью отошли воды и мне сказали, что «ничего уже нельзя сделать, мы идём рожать», я спросила: «Чего мне ждать?».

Мне врач ответил: «На таких сроках у нас ещё никто не выживал». Эти слова до сих пор у меня в ушах звенят.

26 августа появилась на свет моя доченька. Моя Мариам. И правильно пишут девочки — жизнь разделилась на «до и после». Что пережила я? Я сейчас пишу и плачу. Это как будто была не реальность, а какой-то страшный фильм ужасов, который должен вот-вот закончиться, а он почему-то и не думает. Всё тянется, и я там в главной роли. Малышку я не видела. Не хотела видеть мёртвого ребёнка. Меня так настроили перед родами. Когда она родилась, не было ни криков, ничего. Накачали успокоительными, уснула. С этого фильма ужасов начались: слёзы, надежды, вера, победы, поражения, снова победы, борьба и, конечно же, Любовь, которая придавала сил и заставляла жить дальше.

767 граммов, 24 недели, 32 см — дочь задышала сама, без ИВЛ. В помощь был только СИПАП. Полтора месяца в реанимации, месяц в областной больнице. Дальше нас перевезли в Санкт-Петербург. Когда дочь набрала 1200 г — в педиатрическую академию, на коррекцию глаз. После операции должны были ехать обратно в Новгород, в областную больницу, но я со слезами на глазах вымолила у заведующей отделением оставить нас до конца у них. И, о чудо, меня услышали! Мариам оставили, но с условием, что меня положат позже, когда дочь не будет нуждаться в кувезе. А дальше, в течение полутора месяцев мы с мужем каждые 2 дня 190 км ехали к ребёнку. Придёшь, постоишь у кувеза, поговоришь с дочкой, погладишь по голове — и снова в путь. Так и жила в дороге от перинатального центра до дома. И каждые три часа сцеживание. И днём, и ночью. Так сохранила молоко, слава Богу.

Как мы радовались каждому грамму, и какая потеря душевная была, когда вес снижался! Когда дочь набрала 2 кг, провели клипирование ОАП (прим. ред.: операция на сердце). Четыре дня реанимации после операции и минус 490 г веса. Каково было моё состояние, когда я её увидела в таком виде!

К слову, за эти 4 месяца, что мы провели в реанимациях, в больницах, я ревела белугой только первую неделю. Плакала сутками. Сцеживалась, плакала, постоянно торчала в реанимации и спала в сутки пару часов. Эти часы сна были моим спасением, уходом от реальности. После этой недели слёз я дала себе установку — взять себя в руки и помогать ребёнку морально, а не рыдать и делать ещё хуже и себе, и ей.

После этой операции, спустя пару недель ей сделали ещё одну, по ретинопатии — на обоих глазах. Но этим не закончились наши беды. У неё редкий случай, помимо ретинопатии, есть вторичная глаукома. Сделали ещё две операции, поочередные на оба глаза.

Спустя месяц нас положили в палату совместного пребывания. До этого мне каждую ночь снилось то, как я забочусь о дочке, как купаю, кормлю. Через 3 недели случилась ужасное: дочь начала жутко скидывать сатурацию (прим. ред.: уровень насыщения кислородом гемоглобина крови) и её забрали на пост интенсивной терапии. Утром понесла ей молоко, захожу в палату и вижу, что ребёнок синий, датчики все по нулям. Схватила её, кричу, все прибежали, вызвали реанимацию.

Помню, как завалилась на колени в углу, схватила крестик и непрерывно повторяла: «Господи, помоги! Господи, помоги...», забыв все молитвы и слова. Слышала за спиной только шлепки, нервные крики врачей и пищание датчиков.

Сколько это длилось, не знаю, но мне показалось, что целая жизнь прошла. И наконец, долгожданный писк — признак жизни, самый дорогой для меня звук. Дальше были: успокоительные, снотворные, забытьё. Оказалось, пережив огонь, воду и медные трубы, Мариамка чуть не умерла от банального ОРВИ. Был отёк, и дыхательные пути перекрылись.

Спустя 4 месяца и одну неделю, мы выписались с весом 3500, ростом 49 см и множеством диагнозов.

Сейчас Мариам 2,5 года, и у нас всё хорошо. Это самый весёлый и жизнерадостный ребёнок на свете. Она умеет ценить жизнь, потому что многократно была на её грани. Ей сняли все диагнозы. Глазки видят, ушки слышат, ножки бегают. Она ходит в садик, всё понимает и радуется жизни. Что ещё нужно для счастья? Мне, как маме, нужно только одно — чтобы дети не болели. Берегите себя и своих родных!».

Фото: Елена Шалённая и из архива матерей, врачей.